Настало самое время, чтобы плод оказался в головном предлежании. Подошла 29...
Однажды я зашла к подруге вернуть одолженную прежде книгу. А вернулась с целой стопкой новых. Там были «Ямы», «Я не верю в монстров» Луиса Сашара, «Смерть Мёртвым душам» Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак, «Книга всех вещей» Гюса Кейера и «Чудо» Паласио.
Сначала название вызвало у меня недоумение, но к концу стало понятно, что это самое подходящее название для такой книги. В книге описывается один год из жизни десятилетнего мальчика, но не обычного, а с физическими отклонениями, и не просто год, а его первый год в школе. В «Чуде» речь ведётся от лица разных персонажей: самого Августа, его сестры Вии, Джастина, Джека, Миранды, Джун.
Больше всего мне понравилась кардинальная разница между началом и концом. Если в начале над Августом издеваются все кому не лень и даже его собственная сестра его стесняется, то в конце он общается со всеми на равных и даже имеет некоторые привилегии.
Новыми друзьями Августа становятся ребята из всей параллели и даже несколько старшеклассников. Все они обладают такими качествами, как доброта и сострадание, но у одного из них, Джулиана, их нет. Он также не может смириться с популярностью Августа и уходит из школы. Так главный враг Августа исчезает из его жизни.
Моим любимым героем стал Джек. Он чувствовал давление со стороны «крутой» компании, но Джек смог побороть его и продолжить дружбу с Августом без препятствий. Ещё мне понравилась сестра главного героя, Вия, хотя она не идеальная старшая сестра ‒ может и ревновать маму к брату, и стесняться его внешности, хотя жила с ним всю жизнь.
Больше всего мне понравился момент драки в лесу, когда Август потерял свой дорогущий слуховой аппарат, а последние сторонники Джулиана перешли на сторону Августа, Джека и Джун. В итоге Джулиан проиграл. Именно он ушел из школы, а не Август или Джек.
Я прочла эту книгу за два вечера. К концу я лишь однажды остановилась, чтобы поразмыслить о сцене в лесу. Когда я закрыла книгу, мне даже захотелось всплакнуть, но не от печали, а от радости. Ведь всё так прекрасно закончилось!
Эта книга не столько о том, как изменился сам Август, сколько о том, как его друзья, несмотря на все препятствия, упорно продолжали с ним общаться. Это и заставило остальных ребят перестать презирать троих друзей и даже подружиться с ними.
Джулиан однозначно отрицательный персонаж, а Август положительный, но у них есть и нечто общее: они оба - как Солнце в Солнечной системе: родители, друзья ‒ планеты, вращающиеся вокруг них.
Этот роман ‒ о дружбе, доброте, умении пересилить все обстоятельства ради того, что тебе дорого, и не важно, что все остальные думают по этому поводу.
Анна Сергеева, 12 лет, г. Москва. Финалист конкурса «Книжный эксперт XXI века» (первый сезон)
По сути своей, книга Р. Дж. Паласио «Чудо» ничем не отличается от других хороших детских книг. Проблемы в школе, изоляция от сверстников, бойкот, издевательства… Но внезапно прорастает дружба – и тогда никакая беда не страшна. Все было бы так, если бы автор книги не столкнула нас лицом к лицу с проблемой. О которой мы стараемся не задумываться, которая вроде бы не касается никого из нас… Или все-таки касается?
Как вы определяете, нравится вам человек или не нравится? Можете ли вы понять это со спины? Или, возможно, походка человека привлечет вас? Ну, или хотя бы манера одеваться? Скорее всего, вы в первую очередь смотрите на лицо. Единственный взгляд – и вы уже понимаете, близок вам человек или нет.
И это понятно. Лицо выразительно, на нем отпечатываются характер, настроение, взгляды на устройство мира… Мы отвечаем улыбкой на улыбку, ищем в толпе симпатичных нам людей, которые делают наш день прекрасным. И наше лицо – оно тоже имеет значение. Мы помним его ежесекундно, и понимаем, какими видят нас люди.
Но бывает и так – проснешься в один прекрасный день, и еще не понимаешь, что все изменилось. Пробуешь закрыть глаза – а они не закрываются. Из глаза непрестанно текут слезы. Один из уголков рта печально опущен вниз, из него течет слюна. Пробуешь улыбнуться всей этой ситуации – и не можешь. Точнее, можешь. Можешь улыбнуться одной стороной лица. Второй нет. Паралич. Или иначе – парез. Или еще можно сказать – неврит лицевого нерва. До вчерашнего дня ты не знал этого названия, а теперь – вот оно. Во всей своей красе. И в этот момент ты понимаешь одну интересную вещь. Для тебя ничего не изменилось. Твое лицо осталось прежним. Оно – твои мысли, твое настроение, а не отражение в зеркале. Но другие не смогут смотреть на тебя спокойно. Им будет хотеться отвести взгляд. Хотя бы на секунду. Чтобы собраться. А потом уже смотреть правде в лицо.
Когда это случилось со мной, помнится, любимый человек страшно переживал. Лицо – главный раздражитель, говорил он. И допытывался у врачей – каковы прогнозы? ТАК – не останется? А я думала – если останется, что тогда? И понимала, что смогу прожить с этим. Потому что я – это я. И тоже очень переживала там, в больнице. Но не из-за лица. Из-за вынужденной разлуки с маленьким сыном. А лицо… Что лицо? Ерунда.
Мне повезло – мой лицевой нерв почти полностью восстановился. Небольшие последствия почти не заметны. Но не всем так везет. А иногда рождаются дети с врожденным невритом лицевого нерва. Существует сайт для людей с наполовину парализованным лицом. Им непросто в жизни. Только из-за того, что другие привыкли видеть обычные лица и реагировать на них.
Я рассказываю обо всем этом подробно, так как все это – цветочки по сравнению с тем, что выпало на долю Августу, главному герою книги. Простая генетическая рулетка выдает нежданное «бинго», которое оставляет мальчишку без лица. «Все хуже, чем вы думаете», – говорит о своем лице Август. Глаза у него находятся на уровне щек. Голова приплюснута с боков. Нормальных ушей нет. Никогда не понятно, улыбается он или нет. И это еще не полное описание его внешности. Вам интересно было бы знать подробнее, как он выглядит? А сам Август – интересен? Он ощущает себя нормальным мальчишкой. Называет себя уродом – только потому, что слышит это от других. Для себя он прекрасен, хоть он и не говорит этого. И он прекрасен для родных, близких друзей, он самый красивый в мире человек для его собаки.
«…именно эта медсестра держала мамину руку, когда маме впервые показали меня. Мама говорит, что к тому времени ей рассказали всю правду обо мне. Она готовилась к нашей встрече. Но, по ее словам, когда она впервые взглянула на мое лицо, она увидела только, какие у меня прекрасные глаза».
Да и подумайте сами, так ли велика проблема Августа? Не инвалид. Руки-ноги на месте. Ходит сам. Говорит, пусть после операций – сам. Слышит – пусть со слуховым аппаратом – хорошо. Но лицо. Мелочь. Действительно мелочь, из-за которой в школе он становится изгоем. Его боятся как чумы. Дети придумывают забаву, что до Августа нельзя дотрагиваться. У того, кто дотронется до него, есть совсем немного времени, чтобы вымыть руки… Ави пришел к этим детям добровольно. Он первый год учится в школе – раньше находился на домашнем обучении, а теперь настала пора выходить в большой мир.
И секрет в том, что он очень классный, этот Ави. С ним легко. И хочется быть рядом. Он хороший друг.
«Мы уткнулись в учебники. Чуть погодя Джек прошептал:
– Август, а ты всегда будешь так выглядеть? То есть, может, тебе пластическую операцию сделать?
Я улыбнулся и показал на свое лицо:
– Привет, это – после пластических операций!
Джек хлопнул себя по лбу и покатился со смеху.
– Чувак, ты должен засудить своего хирурга! – выдавил он».
В этой прекрасной мозаичной истории, рассказанной от лица многих участников событий, будет все – и грустное, и радостное, и вовсе счастливое. Детство – оно такое, совсем-совсем разное.
Но главное – эта книга доказывает то, что можно в этом мире обойтись и без лица.
Главное – внутренний свет и… люди, которые тебя окружают.
Р. Дж. Паласио
Расселу, Калебу и Джозефу
Ученые люди из дальних стран
Над моей кроваткой
Стоят, глубоко
Задумавшись над загадкой.
Наверное, я одно из чудес -
Божье творенье.
Им остается только гадать:
Нет объясненья.
Часть первая
Тихо смеясь, склонилась
Судьба над моей колыбелью…
Натали Мёрчант «Чудо» (Wonder)
Обыкновенный
Я не такой, как все, я это знаю. То есть, конечно, я делаю самые обыкновенные вещи. Ем мороженое. Катаюсь на велосипеде. Гоняю мяч. Играю на ХВох. Как любой десятилетний ребенок. Я и чувствую себя самым что ни на есть обыкновенным. Внутри. Но при виде обыкновенных детей другие обыкновенные дети не разбегаются с воплями. На обыкновенных детей не глазеют везде и всюду.
Если бы я нашел волшебную палочку и мог загадать одно желание, я бы попросил нормальное лицо, на которое никто не обращает никакого внимания. Я хотел бы ходить по улицам и чтобы люди, увидев меня, не отводили взгляд. Вот что я думаю: я необычный только потому, что все вокруг считают меня необычным.
Но сейчас я вроде привык к тому, как выгляжу. И научился прикидываться, будто не замечаю, как меняются лица встречных. Мы все отлично умеем притворяться: я, мама с папой, Вия. Хотя нет, Вия притворяется так себе. Когда люди ведут себя грубо, она может не на шутку разозлиться. Взять, например, такой случай. Однажды мы гуляли на площадке и дети постарше стали меня дразнить. Даже не знаю, как именно, - сам я не разобрал, но Вия все слышала и на этих детей накричала. Вот она какая. А я другой.
Вия не считает меня обыкновенным. Она, правда, говорит, что считает, но тогда она бы не оберегала меня от всех и каждого. И мама с папой тоже - я для них необыкновенный. Думаю, единственный человек в мире, который понимает, насколько я обыкновенный, - это я сам.
Кстати, меня зовут Август. Как я выгляжу, описывать не буду. В любом случае все хуже, чем вы думаете.
Почему я не ходил в школу
На следующей неделе я пойду в пятый класс. Раньше я никогда не учился в настоящей школе и теперь трушу до дрожи в коленках. Многие считают, что я не ходил в школу из-за своего лица, но они заблуждаются. Я не ходил из-за операций. Двадцать семь - вот сколько их у меня. Самые серьезные я перенес, когда мне не было четырех, я их и не помню. С тех пор каждый год мне делают две-три операции (некоторые серьезные, некоторые не очень), а еще я часто болею из-за того, что расту хуже сверстников, и к тому же во мне есть другие медицинские загадки, которых доктора пока не разгадали. Поэтому родители и решили не отдавать меня в школу. Но сейчас я уже окреп. Последняя операция прошла восемь месяцев назад, и мне, если повезет, еще целых два года не потребуется новая.
Я на домашнем обучении, учит меня мама. Раньше она иллюстрировала детские книги. Феечки и русалочки у нее получаются отлично. Но, чего уж там скрывать, рисунки для мальчиков у нее не ахти какие. Однажды она попыталась изобразить для меня Дарта Вейдера, а вышел какой-то робот, похожий на гриб. Хотя я давно не видел, как она рисует. Наверное потому, что она все время занята мной и Вией.
Не то чтобы я всегда хотел учиться в школе. Точнее, я бы хотел, но только если бы был как все. И у меня была бы куча друзей, с которыми я мог бы гулять после уроков, ну и все такое.
Сейчас у меня есть несколько настоящих друзей. Самый лучший - Кристофер, потом Зак и Алекс. Мы знакомы с пеленок. И так как они знают меня всю жизнь, то успели ко мне привыкнуть. Когда мы были маленькие, мы всегда ходили друг к другу в гости, но потом Зак и Алекс пошли в школу. А Кристофер переехал. И теперь получается, что я живу все там же, в Норт-Ривер-Хайтс - это район Нью-Йорка, точнее Верхнего Манхэттена, - а Кристофер в Бриджпорте, штат Коннектикут, и от меня к нему ехать больше часа. Но все равно: Кристофера, хоть он и переехал, я вижу чаще, чем Зака и Алекса. Они завели себе новых друзей. Зато, если мы случайно встречаемся на улице, они мне улыбаются. И всегда здороваются.
Расселу, Калебу и Джозефу
Часть первая
Обыкновенный
Я не такой, как все, я это знаю. То есть, конечно, я делаю самые обыкновенные вещи. Ем мороженое. Катаюсь на велосипеде. Гоняю мяч. Играю на ХВох. Как любой десятилетний ребенок. Я и чувствую себя самым что ни на есть обыкновенным. Внутри. Но при виде обыкновенных детей другие обыкновенные дети не разбегаются с воплями. На обыкновенных детей не глазеют везде и всюду.
Если бы я нашел волшебную палочку и мог загадать одно желание, я бы попросил нормальное лицо, на которое никто не обращает никакого внимания. Я хотел бы ходить по улицам и чтобы люди, увидев меня, не отводили взгляд. Вот что я думаю: я необычный только потому, что все вокруг считают меня необычным.
Но сейчас я вроде привык к тому, как выгляжу. И научился прикидываться, будто не замечаю, как меняются лица встречных. Мы все отлично умеем притворяться: я, мама с папой, Вия. Хотя нет, Вия притворяется так себе. Когда люди ведут себя грубо, она может не на шутку разозлиться. Взять, например, такой случай. Однажды мы гуляли на площадке и дети постарше стали меня дразнить. Даже не знаю, как именно, — сам я не разобрал, но Вия все слышала и на этих детей накричала. Вот она какая. А я другой.
Вия не считает меня обыкновенным. Она, правда, говорит, что считает, но тогда она бы не оберегала меня от всех и каждого. И мама с папой тоже — я для них необыкновенный. Думаю, единственный человек в мире, который понимает, насколько я обыкновенный, — это я сам.
Кстати, меня зовут Август. Как я выгляжу, описывать не буду. В любом случае все хуже, чем вы думаете.
Почему я не ходил в школу
На следующей неделе я пойду в пятый класс. Раньше я никогда не учился в настоящей школе и теперь трушу до дрожи в коленках. Многие считают, что я не ходил в школу из-за своего лица, но они заблуждаются. Я не ходил из-за операций. Двадцать семь — вот сколько их у меня. Самые серьезные я перенес, когда мне не было четырех, я их и не помню. С тех пор каждый год мне делают две-три операции (некоторые серьезные, некоторые не очень), а еще я часто болею из-за того, что расту хуже сверстников, и к тому же во мне есть другие медицинские загадки, которых доктора пока не разгадали. Поэтому родители и решили не отдавать меня в школу. Но сейчас я уже окреп. Последняя операция прошла восемь месяцев назад, и мне, если повезет, еще целых два года не потребуется новая.
Я на домашнем обучении, учит меня мама. Раньше она иллюстрировала детские книги. Феечки и русалочки у нее получаются отлично. Но, чего уж там скрывать, рисунки для мальчиков у нее не ахти какие. Однажды она попыталась изобразить для меня Дарта Вейдера, а вышел какой-то робот, похожий на гриб. Хотя я давно не видел, как она рисует. Наверное потому, что она все время занята мной и Вией.
Не то чтобы я всегда хотел учиться в школе. Точнее, я бы хотел, но только если бы был как все. И у меня была бы куча друзей, с которыми я мог бы гулять после уроков, ну и все такое.
Сейчас у меня есть несколько настоящих друзей. Самый лучший — Кристофер, потом Зак и Алекс. Мы знакомы с пеленок. И так как они знают меня всю жизнь, то успели ко мне привыкнуть. Когда мы были маленькие, мы всегда ходили друг к другу в гости, но потом Зак и Алекс пошли в школу. А Кристофер переехал. И теперь получается, что я живу все там же, в Норт-Ривер-Хайтс — это район Нью-Йорка, точнее Верхнего Манхэттена, — а Кристофер в Бриджпорте, штат Коннектикут, и от меня к нему ехать больше часа. Но все равно: Кристофера, хоть он и переехал, я вижу чаще, чем Зака и Алекса. Они завели себе новых друзей. Зато, если мы случайно встречаемся на улице, они мне улыбаются. И всегда здороваются.
Есть у меня и другие друзья, но не такие хорошие, как Кристофер, Зак и Алекс.
Р. Дж. Паласио
Расселу, Калебу и Джозефу
Ученые люди из дальних стран Над моей кроваткой Стоят, глубоко Задумавшись над загадкой. Наверное, я одно из чудес - Божье творенье. Им остается только гадать: Нет объясненья.
Часть первая
Тихо смеясь, склонилась Судьба над моей колыбелью…
Натали Мёрчант «Чудо» (Wonder)
Обыкновенный
Я не такой, как все, я это знаю. То есть, конечно, я делаю самые обыкновенные вещи. Ем мороженое. Катаюсь на велосипеде. Гоняю мяч. Играю на ХВох. Как любой десятилетний ребенок. Я и чувствую себя самым что ни на есть обыкновенным. Внутри. Но при виде обыкновенных детей другие обыкновенные дети не разбегаются с воплями. На обыкновенных детей не глазеют везде и всюду.
Если бы я нашел волшебную палочку и мог загадать одно желание, я бы попросил нормальное лицо, на которое никто не обращает никакого внимания. Я хотел бы ходить по улицам и чтобы люди, увидев меня, не отводили взгляд. Вот что я думаю: я необычный только потому, что все вокруг считают меня необычным.
Но сейчас я вроде привык к тому, как выгляжу. И научился прикидываться, будто не замечаю, как меняются лица встречных. Мы все отлично умеем притворяться: я, мама с папой, Вия. Хотя нет, Вия притворяется так себе. Когда люди ведут себя грубо, она может не на шутку разозлиться. Взять, например, такой случай. Однажды мы гуляли на площадке и дети постарше стали меня дразнить. Даже не знаю, как именно, - сам я не разобрал, но Вия все слышала и на этих детей накричала. Вот она какая. А я другой.
Вия не считает меня обыкновенным. Она, правда, говорит, что считает, но тогда она бы не оберегала меня от всех и каждого. И мама с папой тоже - я для них необыкновенный. Думаю, единственный человек в мире, который понимает, насколько я обыкновенный, - это я сам.
Кстати, меня зовут Август. Как я выгляжу, описывать не буду. В любом случае все хуже, чем вы думаете.
Почему я не ходил в школу
На следующей неделе я пойду в пятый класс. Раньше я никогда не учился в настоящей школе и теперь трушу до дрожи в коленках. Многие считают, что я не ходил в школу из-за своего лица, но они заблуждаются. Я не ходил из-за операций. Двадцать семь - вот сколько их у меня. Самые серьезные я перенес, когда мне не было четырех, я их и не помню. С тех пор каждый год мне делают две-три операции (некоторые серьезные, некоторые не очень), а еще я часто болею из-за того, что расту хуже сверстников, и к тому же во мне есть другие медицинские загадки, которых доктора пока не разгадали. Поэтому родители и решили не отдавать меня в школу. Но сейчас я уже окреп. Последняя операция прошла восемь месяцев назад, и мне, если повезет, еще целых два года не потребуется новая.
Я на домашнем обучении, учит меня мама. Раньше она иллюстрировала детские книги. Феечки и русалочки у нее получаются отлично. Но, чего уж там скрывать, рисунки для мальчиков у нее не ахти какие. Однажды она попыталась изобразить для меня Дарта Вейдера, а вышел какой-то робот, похожий на гриб. Хотя я давно не видел, как она рисует. Наверное потому, что она все время занята мной и Вией.
Не то чтобы я всегда хотел учиться в школе. Точнее, я бы хотел, но только если бы был как все. И у меня была бы куча друзей, с которыми я мог бы гулять после уроков, ну и все такое.
Сейчас у меня есть несколько настоящих друзей. Самый лучший - Кристофер, потом Зак и Алекс. Мы знакомы с пеленок. И так как они знают меня всю жизнь, то успели ко мне привыкнуть. Когда мы были маленькие, мы всегда ходили друг к другу в гости, но потом Зак и Алекс пошли в школу. А Кристофер переехал. И теперь получается, что я живу все там же, в Норт-Ривер-Хайтс - это район Нью-Йорка, точнее Верхнего Манхэттена, - а Кристофер в Бриджпорте, штат Коннектикут, и от меня к нему ехать больше часа. Но все равно: Кристофера, хоть он и переехал, я вижу чаще, чем Зака и Алекса. Они завели себе новых друзей. Зато, если мы случайно встречаемся на улице, они мне улыбаются. И всегда здороваются.
Есть у меня и другие друзья, но не такие хорошие, как Кристофер, Зак и Алекс. Скажем, Зак и Алекс всегда приглашали меня на дни рождения, а Джоуэл, Эймонн и Гейб - никогда. Как-то меня позвала Эмма, но я уже тысячу лет ее не видел. И, конечно, я всегда хожу на день рождения к Кристоферу… Хотя, наверное, дни рождения - это не так уж и важно.
