Откуда фраза " Братик поделится со мной молочком"? О том что может вразумить мою сестренку

1,5 года перед Новым годом брат (27 лет) и двоюродная сестра (26 лет) решили провести разговор по душам, так как брат помнил многолетние «серьезные» обиды, например, что она пошла прокалывать пупок с друзьями, хотя обещала, что пойдёт с ним, что она предпочитала больше гулять с подругами, а не с ним, что дружила с мальчиками. Они разговаривали несколько дней, он доводил её до истерик. Мне кажется, тогда он как бы сломал её или заставил поверить, что она была плохая, что виновата перед ним. После этого начал придумывать правила их идеального мирка-они перестали ругаться матом, он запретил ей смотреть телевизор, потом заходить в интернет, потому что она может увидеть голых людей (даже если это маленький ребёнок). Мне кажется, что он любит её не как сестру и что он патологический ревнивец. Если раньше ей было противно даже обнять его, то теперь они делают друг другу массаж, но ничего такого между ними нет. С каждым месяцем всё только ухудшается. Ей уже нельзя выйти на улицу без него, смотреть по сторонам, заходить в магазин, я не могу обсудить с ней каких-то мужчин актёров, певцов, ей запрещено смотреть фильмы, только тупые «безопасные» мультики и то, если сперва брат посмотрит его на наличие неприличных сцен. Они не работают, живут на деньги , которые она копила 3 года или едят еду, которую папа принесёт из жалости. Вся семья неоднократно пыталась вразумить их, но бесполезно, говорят, что им всё нравится, что не хотят тратить жизнь на работу. Сестра живёт с мамой и её сожителем, так брат терпеть не может его, он запретил ей мыться в собственном доме и она моется у нас. Моя мама против того, чтобы сестра жила с нами, так как она не хочет обеспечивать ещё и её (а она жила у нас два раза по 6 и 8 месяцев без перерыва за эти последние 1,5 года) и потому что она живёт со мной и братом в маленькой комнате, мама также говорит, пускай тогда мой брат переезжает к нам, он же тоже родственник. В общем, мама для брата сейчас враг номер один. Позже все перестали пытаться вправить им мозги. Все поняли, что их уже не изменить, что это их жизнь и выбор, но недавно, когда родители были на работе, брат привёл сестру к нам в комнату. Меня даже не спросили. Брат поставил замок на дверь и не пускает в комнату родителей (хотя он так испортил с ними отношения, что они и сами туда заходить не хотят), а если они и заходят, то сестра прячется в шкаф. Сожитель её мамы живёт в другой комнате, так что сестра его не видит и до разговора с братом он ей не мешал, но спустя 10 лет он стал ей мешать. Я не спорю, этот мужик бывший заключенный и довольно плохой человек, но её мама его не отпустит, но он даже не заходит в её комнату. Так как сестра и брат не работают (а также не учатся), комнату снимать не вариант, выгнать маминого сожителя тоже. Значит, из-за этого я должна страдать? Я не могу нормально готовиться к экзаменам, дабы не было слышно её голоса, музыка или мультсериалы постоянно играют, не могу спать, так как они постоянно шепчутся. Брат говорит, что это его комната и он в ней хозяин, а сестра удивляется: «Разве я тебе чем-то мешаю?». Им ничего нельзя доказать. У меня два вопроса: что могло кардинально изменить двоюродную сестру (она говорит, что не чувствует себя виноватой перед ним и он не угрожал ей) и как выселить её по-хорошему? Я боюсь рассказывать родителям, потому что это окончательно разрушит их отношения с братом, а также сестрой. Думаю, родители этого не поймут, а я останусь крайней, потому что не рассказала сразу. Мне очень стыдно за брата и сестру. Помогите, пожалуйста, советом.

Устал.
Слишком длинный день.
Слишком много событий.
Слишком много смертей.
Пожалуй, сегодня передохну здесь.
Небольшая полянка прямо посреди этого бесконечного леса.
Устраиваюсь поудобней на траве, глаза закрываются и меня моментально уносит в прошлое.
***
- Где он? – лезвие входит глубже в ногу, отчего крик девушки становится ещё громче.
- Ты ничего не узнаешь от меня! – его ответ сквозь боль.
- Вот как? – вздох – что ж, придется действовать иначе.
Лезвие вынимается из ноги, а сама девушка толчком отправляется на полметра в сторону.
- Я очень устал – разворачиваюсь и иду к юноше, который лежит в метре без сознания, на вид лет двадцать, может даже младше, интересно, как он оказался здесь, да и к тому же на службе у Барона.
Взгляд девушки тут же устремляется на меня.
Её глаза, страх?
Да.
Она боится меня, боится того, что я могу сделать.
- Как думаешь – лезвие касается его горла – теперь ты сможешь дать мне ответ?
Она дрожит.
Он её любимый? Может брат? Глаза пытаются найти сходства в чертах лица, но ничего кроме одинакового цвета глаз. По всей видимости всё же её любимый человек.
- Н…Нет – выдавливает сквозь зубы.
- Жаль – лезвие посильнее прижимается к горлу, кровь медленно стекает по лезвию – даю тебе последний шанс, ответить на мой вопрос – глаза наблюдают за девушкой.
- Я ничего не скажу тебе! – крик, слёзы стекают по её щекам.
- Что ж – вздох, взгляд на юношу – тогда придется по плохому.
Лезвие убирается от горла.
Замах.
Удар.
Рука отделяется от тела.
Сознание резко возвращается в тело парня, а его крик разлетается по всей округе. Здоровая рука цепляется за обрубок.
- Эй, мальчик – сажусь на корточки рядом с ним, крик немного стихает, он же смотрит на меня – может быть ты уже заговоришь со мной?
В его глазах смешана боль и страх.
Они прекрасно знают кто я такой, за последнее время дурная слава обо мне, как о цербере Кицунэ, разлетелась повсюду, с этой славой увеличилось и количество охотников за моей головой, вот только не многие из них оставались в живых.
Стон и никаких слов в ответ.
- Эх – вздох - как же вы мне надоели.
Юноша молчит.
- Почему же просто нельзя ответить на один простой вопрос – поднимаюсь на ноги.
Молниеносный удар и юноша лишается второй руки по локоть.
Крик вновь разносится на всю округу
- Ублюдок! – девушка.
Ничего не говорю в ответ, а лишь медленно наблюдаю за тем, как этот парень корчится от боли в муках. Кровь хлещет ручьем из тех мест, где раньше были руки, а он ничего не может сделать, он вынужден лишь наблюдать и страдать от неимоверной боли, которая лишь увеличится если они не заговорят со мной.
- Как думаешь, сколько он сможет продержаться? – спустя минуту, устремляю свой взгляд на девушку, которая вынуждена наблюдать за тем, как её любимый человек медленно умирает в метрах от неё.
Она молчит, стиснув зубы.
Надоело. Почему они всегда молчат, ведь их спасение всего лишь в паре слов. Мне плевать на эти души, как и на этот мир, единственное, что я хочу, так это вернуться обратно к сестрёнке.
Сестрёнка.
Её образ, даже спустя такое количество времени всё ещё ярко горит в моём сознании.
Когда я взялся за эту работу я и представить себе не мог, что она затянется настоль долгое время. Беловолосая исчезла после того разговора в крепости и появилась лишь один раз, добавив, что мне следует искать некоего Барона в далеких северных лесах. По её словам, именно он подослал тех рыцарей, которые разрушили стену её храма.
Я не мог понять, что движет ею, всего-навсего парочка рыцарей, которая явилась на порог к Богу, и разрушила одну единственную стену в его храме, при этом называя эту самую Богиню сучкой, неужели это такое большое оскорбление для Бога? К тому же, все рыцари в этом мире находятся у того или иного Бога, даже у Кицунэ скорей всего есть рыцари на службе. Тогда почему они не выполняют эту работу вместе со мной? Или же она просто решила развлечься, в очередной раз, и понаблюдать за тем, как я буду резать души направо и налево?
Уже больше месяца я блуждаю по этим чертовым лесам и пытаюсь отыскать этого самого Барона, периодически истребляя его прислугу, которая по всей видимости отправляется на моё уничтожение.
Я потерял счет душам, которые теперь покоятся в моей катане. Я потерял счет тем, кого я пытал. Это месяц, как и это место, они странные, в них я потерял самого себя. Перестав замечать, каким чудовищем я стал. С какой легкостью я пытаю души, с какой легкостью лишаю их жизни.
Лезвие вонзается в ногу юноши.
Крик, но уже не такой громкий как раньше. Он медленно умирает, катана высасывает его душу. Отрезанные конечности уже исчезли, став частью моего оружия.
- Нет! – крик девушки.
- А? – перевожу взгляд на неё.
- Хватит! – она прячет лицо, но даже отсюда можно заметить, как слезинки медленно падают на траву.
Лезвие тут же вынимается из ноги парня, и я медленно направляюсь к ней.
Сажусь рядом.
- Ты наконец то решила рассказать мне где находится ваш Барон? – улыбаюсь – Я то уж думал, что все здешние души мазохисты и любят, когда я режу их на части.
Я не могу понять, почему все они так свято верят в то, что мне не удастся найти этого Барона и перерезать ему глотку. Каждый раз, когда я пытаюсь узнать где он находится, они все словно сходят с ума подобно еретикам, которые следуют за своим Богом и готовы отдать за него жизнь.
Она молчит.
Улыбка исчезает с моего лица также быстро, как и появилась.
Вздох.
- Знаешь – ладонь ложится на её волосы и медленно гладит их, такие же мягкие как и у сестрёнки – я очень сильно устал за этот длинный день, поэтому либо ты скажешь мне где в этом проклятом лесу находится ваш Барон – слегка надавливаю на её голову – либо, будешь наблюдать за тем, как твой любимый будет медленно умирать.
Слух улавливает едва слышимый хруст ветки за спиной и свист с которым лезвие меча рассекает воздух.
Прыжок в сторону за секунду до удара.
Вверх вздымает кучка земли, на которую пришёлся удар.
- А ты действительно быстрый – фигура в черном плаще, точно таком же в котором был Хико.
Рыцарь?
По всей видимости я стал настоящей занозой для Барона, раз он наконец то удосужился послать за мной самых элитных воинов.
- Теперь тебе конец – гордый голос девушки.
- Надоело – вздох.
Молниеносный выпад в сторону рыцаря. Последнее, что он видит, как лезвие входит в его глаз.
Тело моментально расслабляется и повисает на лезвии.
Поворачиваю голову..
Пристальный взгляд на девушку.
Её глаза дрожат, как и она сама, по всей видимости, она не ожидала, что такое вообще возможно.
- Нет, этого просто не может быть – тело рыцаря падает на землю, а спустя секунду исчезает, превращаясь в черную дымку, которая тут же впитывается моей катаной – никто не в силах, одолеть темных рыцарей Барона…. – делаю шаг к ней. Девушка вздрагивает, когда я вновь присаживаюсь рядом.
- Теперь ты будешь говорить? – очередной вздох.
- Д….Да – она прячет свой взгляд.
- Как же долго я ждал этого ответа – на моём лице впервые искренняя улыбка – неужели нужно убить рыцаря, чтобы с тобой наконец то по человечески заговорили – чешу затылок свободной рукой.
Она молчит в ответ.
- Ну да ладно, рассказывай – обращаюсь к ней.
- Замок Барона находится в подземелье, прямиком в Северных горах– запинаясь говорит девушка.
- Вот как, довольно интересно – опираюсь головой о большой палец – говоришь в подземелье – хмурюсь – как мне попасть туда?
- Просто иди на север, когда выберешься из леса, перед тобой тут же предстанут горы, в любой из них ты найдешь проход – она говорит быстро, пытаясь не ляпнуть лишнего.
Неужели убийство этого куска дерьма, дало такой сильный эффект?
Мне же лучше.
- Хорошо – поднимаюсь на ноги – спасибо за помощь.
Она приподнимает голову, в её глазах страх и отчаяние.
Замах.
Лезвие пронзает череп девушки насквозь и врезается в землю.
Дымка от её души становится частью катаны.
Не знаю почему, но мне становится приятно, приятно убивать их.
Да, она ответила на все мои вопросы, впервые за столь долгое время, мне наконец то дали ответ, почему же я не мог пощадить её и дать ей и её любимому свободу? Я хотел убить её, вот он, ответ. Не понимаю почему, но за пару секунд до того, как я проткнул её череп катаной, во мне не было этого желания, но в тоже мгновение, что-то во мне перевернулось, и я сделал то, что сделал.
Странно, но я не чувствовал ничего.
Ни боли, ни сожаления, даже радости не было от того, что я сделал. Словно это была такая же повседневная часть моей жизни, как и утренняя чистка зубов.
По всей видимости, я действительно стал чудовищем.
Разворот.
Юноша потерял сознание, но все ещё жив.
Жаль.
Почему-то мне хотелось, чтобы он увидел как погибла его любовь.
Трясу головой из стороны в сторону, что со мной такое?
Борю в себе желание убить его.
Успех.
Ухожу прочь.
***
Очередная книга отправляется на полку.
Взгляд на рамку с фотографией годовалой давности.
Подтянутый юноша с миленькой девушкой на плече на фоне золотистого пляжа. Она прекрасно помнила тот день, и помнила, что случилось тогда. Он спас её, отдал самое дорогое, что у него было, ради того, чтобы она смогла жить.
И вот, его больше нет.
Воспоминания.
Его милая улыбка, секунда и его тело пронзает чья-то рука. Мгновение и фигуры позади нет, как и нет больше братика.
Провал.
Сознание выталкивает обрывки того дня.
Слёзы, безжизненное тело на руках всё с той же милой улыбкой, с которой он вошёл в комнату, чтобы позвать её завтракать, крик, мольбы не покидать её, но тщетно.
Звонки, скорая, родители, слёзы матери и каменное лицо отца, который вернулся из столицы буквально за несколько часов, как только узнал о смерти сына. С его смерти он практически перестал разговаривать, девушке казалось, что с братиком умер и сам папа, словно его душа, покинула этот мир вместе с ним.
Первое время она надеялась, что братик вернется обратно, ведь он уже возвращался с того света, но время шло, а надежда вновь увидеть его улыбку медленно рассыпалась на глазах причиняя девушке сильную боль.
Даже сейчас, слёзы медленно стекаю по её щекам и собравшись у подбородка отправляются в свой последний полёт.
- Почему…. – всхлип.
Слезинка резко срывается вниз и разлетается на кусочки коснувшись пола.
- Почему ты оставил меня – шёпот сквозь зубы.
Боль раздирает на части, но единственное, что можно сделать, так это стиснуть зубы как можно крепче и терпеть.
Стук.
- Что? – слова летят к тому, кто находится за дверью.
- Ужин готов – голос матери.
Последний взгляд на фото.
Дверь.
Лестница.
В новом доме, её комната располагалась на втором этаже.
Родители, как и она сама не могли жить в доме, где умер их сын и брат, каждый раз проходя мимо его комнаты, в её горле словно застревал ком, а слёзы сами наворачивались на глаза. Поэтому было решено продать дом, покупатели нашлись быстро, и вот спустя месяц, они уже живут в новом доме на другом конце города.
Путь до школы стал в два раза длиннее, но девушке было совершенно наплевать на данное обстоятельство. С тех пор, как новость о смерти её брата разлетелась по их небольшому городку, все стали относится к ней с жалостью, в попытке поддержать бедняжку в столь трудный для неё час, чем ещё больше выводили её из себя, большинство сами были шокированы тем, что произошло.
“Запомни мои слова: ты сильная, сильнее их всех и даже меня. Помни это, когда тебе будет казаться, что всё кончено, когда будет казаться, что дальнейшее сопротивление бессмысленно, когда будет казаться, что осталась совсем одна. Именно тогда, произойдет нечто хорошее, что поможет тебе. Я знаю это, потому что, когда я думал, что настал конец, появилась ты и спасла меня.”
Слова братика тут же врезались в память.
Почему же тогда тебя нет рядом со мной – мысли.
Первый этаж.
Кухня.
Курица с кисло-сладким рисом, пара тостов ржаного хлеба и зеленый чай.
Ужин прошел в тишине.
После смерти братика, отношения с родителями резко ухудшились. С одной стороны, она понимала, что в их жизни ещё есть и дочь, и в столь трудное время, они должны быть сильными и заботиться о ней, дабы не потерять ещё и её, с другой же, никто не поверил ей, когда она рассказала им о случившемся. Только им она полностью доверила всё то, что знали они с братиком, тот несчастный случай на курорте, что сделал братик, договор с Богиней, фигура в школе, всё кроме их любви, всё это она рассказала на одном дыхании, но они не поверили ей. Сделали вид, что всё это она выдумала вследствие психологической травмы, которую она получила увидев мёртвое тело своего брата.
- Спасибо – пустые тарелки отправляются в раковину.
Молчание в ответ.
Она тихо покидает кухню и вновь закрывается в своей комнате.
Усталость.
Слишком тяжелый день, второй месяц учебы, а кажется, что уже идет шестой.
Кровать, руки тут же лезут под подушку.
Футболка братика на месте, это то немногое, что осталось из его вещей после переезда.
Родители избавились практически от всей одежды братика, так как она попросту стала ненужной, и поэтому просто отправилась по коробкам и была спрятана в хранилище о котором знал только отец и мама, и лишь то немногое, что она успела спрятать в своей сумке осталось на память для неё.
- Здравствуй.
От неожиданности девушка вздрогнула и вскочив с кровати тут же уставилась на беловолосую, которая вальяжно развалилась на подоконнике.
- Ты же…
- Да, та, кто вернул тебя в этот мир – Кицунэ хитро улыбнулась – я смотрю, ты до сих пор горюешь по своему братику?
Слова режут слух, режут душу.
Тишина в ответ, а глаза лишь медленно изучают пол, на который начинают медленно капать слезинки.
- Я пришла сюда, так как мне требуется твоя помощь девочка – спустя минуту молчания произнесла Богиня.
- А… - взгляд девушки тут же переключается на беловолосую.
- Дело касается твоего братика – хитрая улыбка.
- Что с ним? – некогда тлеющий уголёк надежды внутри девушки моментально превратился в извержение вулкана.
- В том то и дело, что я сама не могу понять, что происходит – Богиня перевела взгляд в противоположную сторону и стала изучать улицу за окном – поэтому мне нужна твоя помощь.
- Что нужно? – моментальный ответ.
Улыбка становится ещё шире.
- Ты должна отправиться в мой мир и помочь отыскать его.

В мире Наруто незаметно пролетели два года. Бывшие новички пополнили ряды опытных синоби в ранге тюнин и дзёнин. Главные герои не сидели на месте – каждый стал учеником одного из легендарных Саннин – трех великих ниндзя Конохи. Парень в оранжевом продолжил обучение у мудрого, но эксцентричного Дзирайи, постепенно восходя на новую ступень боевого мастерства. Сакура выдвинулась в помощницы и доверенные лица целительницы Цунадэ – нового вождя Деревни Листвы. Ну а Саскэ, чья гордыня привела к изгнанию из Конохи, вступил во временный союз со зловещим Оротимару, причем каждый считает, что лишь использует другого до поры до времени.

Краткая передышка закончилась, и события в очередной раз понеслись с ураганной быстротой. В Конохе вновь прорастают семена старых раздоров, посеянные первыми Хокагэ. Таинственный лидер Акацуки привел в действие план обретения мирового господства. Неспокойно в Деревне Песка и соседних странах, везде всплывают старые тайны, и ясно, что когда-то придется платить по счетам. Долгожданное продолжение манги вдохнуло новую жизнь в сериал и новую надежду в сердца бесчисленных фанатов!

© Hollow, World Art

Доброгнева хотела что-то возразить, но Милава опередила её:

Полно вам разговоры вести. Ты, доченька, должно быть, устала. Да и голодна, поди, с дороги. Мы вот тоже за стол ещё не садились.

И то правда, - подхватил хозяин дома. - Давай, хозяйка, что есть в печи - на стол мечи. А ты, Доброгнева, садись, отведай, что нам Род послал. Только не обессудь, еда у нас нынче скудная.

Ужин прошёл в полном молчании. Боярышня, нахмурив брови, размышляла о чём-то своём, а хозяева не хотели прерывать её дум. Наконец всё было съедено, со стола убрано, светец погашен, хозяева и гостья легли спать. Люди, имеющие чистую душу и светлые помыслы, быстро засыпают. Вот и Доброгневу с Милавой сморил глубокий, спокойный сон. Лишь Кашица ворочался с боку на бок, тёмные мысли одолевали его, сердце затопили страх, смешанный с жадностью. Разыскивая свою сестру, Вадим обещал всякому, кто скажет, где она, щедрую награду. Тому же, кто скрывает Доброгневу, грозил неисчислимыми бедами и карами. В том, что новый князь слов на ветер не бросает, убедиться уже сумели многие. Особенно это касалась наказаний. Вадима в Новгороде боялись. Однако совесть нашептывала, что совсем уж последнее дело - нарушать святые законы гостеприимства. «Но что может сделать родной, единственной сестре старший брат? - лезли в голову паскудные мыслишки. - Ну, оттреплет за ушко неразумницу, ну погрозит, побушует, зато после ещё крепче к груди прижмёт. Да и награда, опять же, сейчас не лишней будет. А вот если прознает кто, что девка у меня эту ночь ночевала, туго придётся. Эх, зачем я только жену послушал, пустил боярышню на свою беду в дом!»

Долго ещё внушённые с детства правила, а также взбунтовавшаяся совесть и страх перед немилостью светлых богов не давали сотворить чёрное дело - нарушить закон гостеприимства. Но страх перед земным князем и щедрые посулы всё-таки перевесили. Осторожно, стараясь не разбудить жену, Кашица поднялся с лавки и начал одеваться.

Куда это ты собрался? - услышал он вдруг тихий шёпот Милавы.

Молчи, глупая баба, - огрызнулся Кашица. - Говорил я, не нужно пускать её в дом. Сердцем чувствовал, не добрый это гость, накликает он на нас беду.

Видать, ты совсем совесть потерял. Как можно предать гостя, попросившего у тебя крова, того, с которым ты недавно хлеб преломлял? Не важно, кого боги привели к нам в дом, мы должны приютить и оберечь его.

Да что он ей сделает, родной-то сестре? Не убьёт ведь, поди.

Кто ж его теперь знает. Не пир ведь пировать зовёт!

А мне всё едино. Это их, родственное дело, вот пусть сами и разбираются, - отрезал Кашица, схватил тулуп, стиснул потной от страха дланью оберег и выскочил за дверь.

Дождавшись, когда стихнут мужнины шаги, Милава поднялась и подошла к лавке, на которой почивала Доброгнева. Девушка мирно спала, закинув обе руки за голову. Такая юная, красивая и беззащитная. Вновь вспомнилось, как, точно татя последнего, тащили по улицам Красаву. Долго, в муках, верно, умирала она. А за что? Лишь за то, что вот эта девушка любила её, точно мать родную. Нет, у Милавы не было и тени сомнения, как должно поступить. Решительно протянув руку, она тронула боярышню за плечо. Верная воинской привычке, та тотчас же открыла глаза.

Доченька, бежать тебе надобно, - прошептала Милава.

Это ещё зачем?

Мужу моему, Кашице, чёрная Морена ум совсем затуманила. Он сейчас за гриднями князя Вадима побежал, хочет тебя брату с рук на руки передать. Они скоро будут здесь, за тобой придут.

Эх, Милава! - сладко потянувшись, промолвила Доброгнева. - Зря ты беспокоишься. Я ведь затем и пришла, чтобы с братом свидеться, потолковать, вразумить, если понадобиться. Похоже, что я единственная, кого он ещё может услышать.

Милава с сожалением покачала головой.

Ты ведь не знаешь, Гневушка, что у нас здесь происходит. Вадим уже не тот зрелый, справедливый муж, которого мы все знали когда-то. Он злобен, жесток, безжалостен, жаден до крови человеческой, точно упырь. Половину честных новгородцев он вырезал или в подвалах сгноил, остальные рта супротив него раскрыть боятся. Тех, кто прилюдно хулил князя, после находили растерзанными в клочья или не находили вовсе. Как и тех, кто делал это тайно, впрочем. Сила нечистая да злобные оборотни порядок в городе ему блюсти помогают. Да и другие помощнички его, те, что из людей, не лучше. Потому и Кашица предать тебя решился, что всё одно пропадать - либо от гнева богов, либо от «милости» княжьей. Вот только боги далеко, а князь - вот он, от него не спрячешься.

Что ж, я об этом догадывалась. Чего ещё можно ожидать, если в полюбовницах у моего брата сама Морена ходит.

Так это правда? - вскричала женщина. - Я слышала, люди шептались о том, но думала - врут. Как же он дошёл до того?

А вот так. Теперь ты понимаешь, что мне обязательно нужно попасть в княжьи палаты? Тем или иным способом - значения не имеет. Быть может, так даже быстрее будет. И если в душе его сохранилось ещё хоть что-то человеческое, я найду слова, дабы заставить его раскаяться и всё исправить.

Но всё же лучше самой прийти, чем тебя насильно притащат, будто холопку какую, - возразила Милава. - Лучше стоять пред княжьим троном не со связанными руками, точно пленница, а свободной и говорить как равная с равным. И потом, если всё так, как ты сказала, неужто Морена, заполучив тебя, позволит вам увидеться? Скорее всего, Вадим даже не узнает, что ты здесь. Послушай лучше, что я тебе посоветую. Князь по старому обычаю принимает на вечевой площади жалобщиков, судит спорщиков. Вот ты с утра туда и ступай. А сейчас тебе уходить надобно, схорониться где-нибудь. Я уж тут сама придумаю, что страже сказать.

Боярышня задумалась.

Пожалуй, ты права, тётушка. Ну что ж, благодарю за кров, за пищу... и за науку.

Девушка быстро оделась и направилась к двери. Здесь она обернулась и ободряюще улыбнулась хозяйке дома:

До свиданья. Может, когда-нибудь ещё увидимся.

Едва Доброгнева вышла на крыльцо, как тяжёлая палица опустилась ей на голову. Словно подрубленная берёзка рухнула она лицом в снег.

Очнулась девушка нескоро. Голова нещадно болела, руки цепями были прикованы к бревенчатой стене, невдалеке на столе стоял светильник, а за столом на невысокой скамье сидел... Вадим! Выглядел он так, будто совсем недавно перенёс тяжёлую болезнь - осунувшийся и почерневший, волосы давно не мыты, борода не чесана, лишь глаза лихорадочно блестят на исхудавшем лице.

Здрав будь, братец, - произнесла Доброгнева.

Зачем ты пришла сюда? - вместо приветствия спросил Вадим. - Разве ты не должна быть нынче в Ладоге, под боком у счастливого мужа?

Я не вышла замуж.

Напрасно. Олег был бы лучшим мужем для тебя.

Но откуда ты знаешь...

Я много чего знаю. Так зачем ты пришла.

Ты меня позвал, - растеряно произнесла девушка.

Это был не я, - покачал головой Вадим. - Ты ошиблась, сестрёнка.

Но тогда кто же?

Боюсь, что это была я!

Из самого тёмного угла выступила устрашающая фигура, закутанная во всё белое - Морена. Доброгнева с ужасом отшатнулась. Только сейчас она поняла, сколь была глупой и самонадеянной, надеясь в одиночку, одними разговорами вернуть брата, и как же были правы те, кто считал, что спасти его невозможно.

Но как же это? Ты не могла попасть в Ладогу, ведь мы опахивали её, а въездные ворота перунова невеста заговорила.

Глупая ты девка! Ты сама открыла потайной ход, сама нарушила целостность круга. Конечно, я не смогу захватить город, но вот пробраться туда ненадолго...

Глупости, - фыркнула Доброгнева. - Начало хода было за стеной. Круг остался цел...

Бестолковая! - ухмылка Морены стала совсем уж гнусной. - Выход из него - в чаще лесной. Ты нарушила целостность круга. Да и Дубыня даже не подумал дверь замолить.

Морена выглядела очень довольной. Девушка с отчаянием глянула на Вадима, но тот лишь внимательно разглядывал носки своих красных сафьяновых сапог.